Теория и практика международных отношений

«Осетинское посольство в Санкт-Петербурге». Художник Азанбек Джанаев. 1954 год. Национальный музей республики РСО–А

Во время царствования Петра I и по его инициативе начинается планомерное продвижение России на юг, в бассейн Каспийского и Черного морей, на Кавказ. Южное направление внешней политики России, конечно же, уступало западному по интенсивности, что объясняется значимостью для Петра I "прорубить окно в Европу". Однако, как нам представляется, император ни на минуту не представлял себе будущее России вне фарватера мировой политики, что было немыслимо без проникновения ее в Азию. Военно-морская и торговая политика, проводимая Россией, вызывала поддержку у народов Кавказа и Азии, видевших в России гаранта своего существования.

Так, например, в 1722–1723 годах, в результате успехов России в войне с Персией за гегемонию на западном и южном побережье Каспийского моря, народы Кавказа на себе ощутили прогрессивное влияние России. Война с Турцией не принесла ощутимых военных и политических результатов. Однако в двухстороннем российско-турецком договоре было закреплено юридическое право России на части западного и южного побережья Каспийского моря, но народы, проживавшие на Северном Кавказе, и их земли признавались зоной турецкого влияния.

Процесс дипломатических переговоров о юридическом вхождении Грузии и Осетии в состав России мы считаем правомерным датировать 1724 годом, когда грузинский царь Вахтанг YI и наследник знатнейшей осетинской фамилии Царазонта – Зураб Магкаев отбыли в Россию для ведения переговоров о вхождении их народов в состав Российской империи. В то время осетины и грузины, желавшие избегнуть участи покорения и ассимиляции, справедливо усмотрели в присоединении к России безальтернативный путь к национальному спасению. Это было, по сути дела, единое решение грузинской и осетинской правящих элит, ибо, как отмечал профессор Р.С. Бзаров, по традиции, хорошо известной на примере Давида Сослана, детей царазонтовской элиты брали на воспитание грузинское цари. С ХIII века, впрочем, они сами по мужской линии происходили из осетинских Царазонта.

Посольство достигло Санкт-Петербурга, но встреча не состоялась. В ноябре 1724 года государь прогуливался по Невскому проспекту и стал свидетелем катастрофы русского бота. Корабль тонул, экипаж судорожно пытался спасти груз, да и свои силы. Помощи ждать было неоткуда, и тогда император сам бросился в ледяную воду.

Это событие в Финском заливе близ Лахты и послужило обострению всех болезней Петра Великого. Император слишком долго находился в ледяной воде, и его организм не справился с переохлаждением. Об этом писал сподвижник Петра, картограф и мемуарист Якоб Штелин.

Обстоятельством, окончательно усугубившим здоровье царя-реформатора, стало то, что, немного оправившись, 6 января 1725 года, несмотря на сильный мороз, Петр прошел маршем по берегу Невы с Преображенским полком, а затем стоял на льду всю службу и церемонию Водосвятия – Крещения Господня.

После переохлаждения Петр слег в постель с жаром. Через пару дней ему полегчало, и он сразу вернулся к работе, в том числе напутствовал перед отплытием Витоса Беринга перед его экспедицией, но полноценно вернуться к управлению государством он не смог, и 25 января 1725 года Россию постигло великое горе – смерть императора.

Именно ввиду этих причин осетино-грузинское посольство не сумело достичь своих целей, но Зураб Магкаев все еще надеялся на понимание наследников престола, но увы... Сменяя друг друга на троне, они не откликались на инициативы горского посольства.

Грузинский царь уехал почти сразу, а Зураб Магкаев, вплоть до 1734 прожив в Санкт-Петербурге и Москве, затем вернулся на родину, где вел пророссийскую агитацию среди кавказских народов.

Политическое единство в вопросе о жизненной необходимости присоединения к России находит свое выражение во всех без исключения осетинских обществах, среди всех его социальных слоев. Сохранившиеся отголоски христианского вероучения православного образца способствуют этому процессу. Со своей стороны, русская православная церковь, будучи частью российского государства, активно способствует развитию на Кавказе, и в Осетии, в частности, миссионерско-просветительской работы.

Следует также учитывать, что на протяжении многих столетий Россия играла прогрессивную, цивилизующую роль по отношению к Кавказу, к Осетии. Осетины были заинтересованы в том, чтобы присоединиться к России и тем самым обозначить свою жизнь. В это время в России стали распространяться первые сведения об Осетии и осетинах.

В международном плане продвижение России на Кавказ уже во второй четверти XVIII века находит свое отражение в таких памятниках международного права, как Гянджинский 1735 года и Белградский 1739 года мирные договоры. Первый знаменовал собой установление мира между Россией и Ираном, второй – между Россией и Турцией. Россия стала фигурантом кавказской политики, ее присутствие значительно усилилось возвращением ей Турцией Азова и гегемонией в Гянджинском ханстве. Названные двусторонние договоры не вызывали протестов третьих стран.

Распространение российского влияния на народы Кавказа было основано на определенной концепции вовлечения в состав единого государства. Видный российский государственный деятель и ученый, сподвижник Петра I В.Н. Татищев выдвинул идею изучения российских регионов и народов, их населяющих. В 1749 году в специальной работе "Напоминание на присланное описание народов, что в описании географическом наблюдать нужно" он обосновал принципы, которые позволяют раскрыть не только географическую, но и государственно-правовую сущность жизнеустройства изучаемых народов. Основное внимание он предлагал уделять описанию существующего порядка управления и органов власти – "порядка правительства гражданского и духовного". В царствование Елизаветы Петровны в значительной степени возрастает применение юридических знаний в повседневной жизни. Более того, петровские идеи о силе законов в обществе приобретают практическое воплощение. В общественном сознании растет авторитет права и понимание необходимости приоритета закона над волей и желаниями должностных лиц, включая даже членов императорского дома. Значительно увеличивается число лиц, интересующихся вопросами права, в научной среде оформляется контингент юристов-просветителей.

В.Н. Татищев одним из первых обозначил такое научное направление как история государства и права, находящееся на стыке научных дисциплин истории и права. Юрист обязан был быть осведомленным о древнем понимании законов естественных и гражданских и спорах вокруг них.

Складывающееся юридическое мировоззрение в России хорошо иллюстрирует и творческое наследие видного русского ученого и родоначальника научной династии Г.Ф. Миллера, предлагавшего в научных исследованиях вопросов общей истории специальное внимание уделять истории учреждения гражданских законов.

Уже к середине XVIII века наметились тенденции научного освоения этих земель. Большую роль в этом играли Русская православная церковь и Академия наук. Достаточно сказать о направлении при участии М.В. Ломоносова на Северный Кавказ двух Астраханских научных экспедиций во главе с С.Г. Гмелиным и И.А. Гюльденштедтом.

Большое влияние на формирование российской правовой мысли оказали переведенные на русский язык сочинения французских просветителей Ш. Монтескье и Д. Дидро, а также Д. Юма, пользовавшихся большим авторитетом у императрицы Екатерины II. Если Ш. Монтескье уже в середине XVIII века в работе "О духе законов" выдвинул идеи об определяющем значении географической среды в формировании психики человека и формы государственного устройства, то несколько позднее, в 1773 году, спустя 25 лет после выхода в свет книги Ш. Монтескье, Дени Дидро доказывал, что географическая среда воздействует на характер народа не прямо через психику, а через общественную среду.

Только в период царствования императрицы Елизаветы Петровны идея присоединения Осетии к России была воплощена в жизнь в виде обоюдных политико-правовых действий. Так, в 1745 году по ее повелению была учреждена и отправлена на Кавказ Осетинская духовная комиссия, а в Россию – специальная депутация представителей всех осетинских обществ. В период с 1749 по 1752 год это осетинское посольство находилось в Санкт-Петербурге.

Профессор М.М. Блиев справедливо отмечал то обстоятельство, что данное посольство было сформировано и отправлено по согласованию с российским правительством, а всеми осетинскими делами в российской столице занимался сам руководитель Коллегии иностранных дел, канцлер А.П. Бестужев-Рюмин.

С юридической точки зрения наличие двусторонних переговоров и прием осетинского посольства императрицей однозначно свидетельствует о признании Россией Осетии де-юре. Об этом же говорят и признание в результате переговоров стремления осетин "быть в подданстве ее императорского величества" и признание Россией осетинских земель "вольными и свободными".

Согласно духу и букве существовавшего в те годы международного права проведенные переговоры свидетельствуют об установлении международных отношений, т.е. обоюдном юридическом признании. Однако осетинское посольство не ставило целью юридическое признание своей независимости, а добивалось вхождения в состав Российской империи.

Положение резко изменилось с приходом к власти Екатерины II. Во время начавшейся в 1768 году Русско-турецкой войны Россия стремилась оказать помощь единоверным народам и, в частности, грузинскому, в борьбе за свое национальное освобождение. Итогами войны стали не только победы русского оружия, но и российской дипломатии, что было зафиксировано в условиях мирного договора между Россией и Турцией, подписанного в 1774 году в болгарском местечке Кучук-Кайнарджи.

Он юридически закрепил независимость от Турции Крыма и Северного Кавказа. В значительной мере ограничил юрисдикцию турецкой империи в Закавказье. В успехе переговоров велика заслуга составителя договора, видного государственного деятеля, графа Петра Васильевича Завадовского (1739–1812). Впоследствии, в 1802 году, он стал первым министром народного просвещения Российской империи.

В том же 1774 году было подписано специальное соглашение между российским правительством и представителями осетинских обществ о присоединении Осетии к России. По поручению императрицы Екатерины II губернатор Астрахани Петр Кречетников провел на этот счет переговоры и подписал соответствующее Соглашение с представителями таких осетинских фамилий, как Агнаевы, Баразговы, Бокоевы, Гуриевы, Каргиевы, Джабаевы, Созановы, Цаликовы, Цегоевы, Шавлоховы и другие.

Начался и с успехом наращивался процесс российской правовой аккультурации по формированию общероссийской идентичности всех ее народов. В общественном сознании растет авторитет права и понимание необходимости приоритета закона над волей и желаниями должностных лиц. Значительно увеличивается число тех, кто интересуется вопросами права, в научной среде оформляется контингент юристов-просветителей. Но в основе всего этого – мудрость Зураба Магкаева, совершившего поездку к императорскому престолу в 1724 году.