В Египте на арабском языке в журнале "Аль-Иха" ("Братство") была напечатана статья о Коста; индийский поэт Похаммед Шериф перевел отдельные статьи нашего Хетагурова на тамильский язык; в издании ЮНЕСКО вышел сборник его стихов на английском языке; Мей Уолтер перевел на английский язык поэму "Фатима" и сборник "Осетинская лира", а преподаватель Калькуттского университета Пуроби Рой сделал переводы Коста на бенгальский язык. "Благодаря Хетагурову я полюбил осетинский народ", – делился своими впечатлениями ученый.

Коста был интернационалистом. Он никогда не замыкался в кругу своих интересов.

Люблю я целый мир,

Люблю людей, бесспорно...

Это ли не признание поэта в безмерной любви к людям, к миру? А его человеческое и художественное кредо уместилось в нескольких строчках:

Весь мир – мой храм,

Любовь – моя святыня,

Вселенная – Отечество мое.

Так, возможно, именно в этом и кроется объяснение тому, отчего поэтическое слово Коста находило такой взволнованный отклик в сердцах людей других стран. Да, Коста по-настоящему сблизил нас с человечеством. Об этом по-своему очень интересно рассказывает польский поэт Богдан Гембарский: "Хетагуров сформировался под влиянием идей русских демократов, и все его творчество проникнуто стремлением к вольности, мечтой о лучшей доле для своего народа, особенно горской бедноты, тяжелую жизнь которой он описывал в своих произведениях. Он думал и о других людях, не только о своих земляках. Он умел видеть их беды, он умел понимать... всех".

А сколько поэтов других национальностей адресовали Коста свои строки! Антифашист Э. Вайнерт назвал свое произведение "Привет немецкого поэта Коста Хетагурову". В журнале "Интернациональная литература" оно было опубликовано в 1942 году. Вайнерт ставил нашего Коста в один ряд с Иваном Франко, Тарасом Шевченко. Он мечтал перевести стихи Хетагурова на немецкий язык. Однако завершить это просто не успел. Иван Димитров – болгарский поэт. Он очень много сделал для увековечения памяти Коста. Многое перевел на родной язык. Он говорил: "Пусть в моей Болгарии все узнают о Коста, о его благородной и суровой лире, и пусть болгары, взрослые и дети, поют песни на его прекрасные стихи". И. Димитров перевел на болгарский язык пьесу Коста "Дуня", в соавторстве с композитором Снежаном Кючуковым написал песню "Анна".

Еще в 1959 году журнал "Британо-советская дружба" опубликовал статью Эндрю Роттштейна "Памяти национального поэта". Автор коротко изложил исторический путь, который прошел осетинский народ, рассказал о том, как бедно жило местное население до революции, когда писал Коста. Роттштейна просто покорил интернационализм нашего поэта: "Хетагуров писал по-русски так же свободно, как и по-осетински, и ратовал за дружбу между простым народом Осетии и России как за единственно правильный путь к свободе. Произведения его неоднократно конфисковывались, поэта дважды высылали за пределы родины, однако он продолжал борьбу". В составе делегации общества "Шотландия – СССР" Роттштейн был в нашей Осетии. По возвращении делегация подготовила своеобразный отчет о поездке и назвала его "Возрожденный народ". Вот какими словами заканчивалась эта статья: "И сегодня Коста Хетагуров является не только национальным поэтом, но и одной из самых крупных фигур в культурном наследии всей России. Почему? Да потому, что его жизнь и деятельность символизируют героическую борьбу многих народов царской империи против колониального рабства..."

География издания произведений Коста расширяется год от года. В Дании, например, ученый-иранист Артур Кристиансен в книге "Осетинские тексты", выпущенной в Копенгагене (это сборник осетинских сказаний, сказок, пословиц), опубликовал два стихотворения К. Хетагурова параллельно на осетинском и французском языках ("Додой" и "Нæфс"). В арабском мире уже были известны имена наших великих писателей – от Пушкина до Горького. И когда появилась статья о Коста, люди узнали о трудной судьбе поэта, и, как вспоминают читатели журнала "Аль-Иха", они открыли для себя новую звезду. Особенно их покорили стихи нашего поэта, написанные для детей, и поэма "Фатима": "Мы плакали над судьбой этой несчастной женщины", – рассказывали арабы.

Очень интересным является и такой факт. Еще в 1922 году в типографии осетина Елбаздыко Гутнова в Берлине издали сборник Коста "Ирон фандыр". Для нашего земляка эти стихи были очень дороги. Он предпослал томику Коста (печатался сборник на осетинском языке) такие строки: "Я родился в горах, в Куртатинском ущелье, в селе Дзегис. Там в школе попалась мне в руки книга Коста "Осетинская лира". Она навсегда стала для меня светочем жизни. Теперь у меня появилась возможность издать ее снова. Я обращаюсь к Коста: "Светлая память тебе. Очень тебе благодарна вся Осетия". А его книге – доброго пути в нашу родную Осетию!"

Японский ученый-путешественник Като Кюдзо с юности был очень увлечен кавказским бытом. Именно это и привело его в Северную Осетию. История и традиции осетин – вот что стало предметом его скрупулезного исследования. Позже ученый написал шесть рассказов из осетинской жизни, озаглавил их "Путешествие в Осетию" и поместил в газете "Асахи". Он же перевел на японский и этнографический очерк Коста ("Осетинщина") и издал его отдельной книжкой. Сам Кюдзо являлся сотрудником этнографического музея в Токио. В своем издании он поместил и фотографию Коста в традиционной кавказской одежде, которую тот очень любил, – черкеске и папахе. Приложением к "Особе" Като сделал зарисовки осетинского жилища, осетинский национальный костюм. Японцы оценили труд своего ученого и хорошо запомнили нашего Коста.

Наш выдающийся ученый-лингвист В. И. Абаев рассказывал, как к нему обратились чехи в связи с переводом на свой язык поэзии Коста. Из "Ирон фандыра" они выбрали "Безумного пастуха", "Песню бедняка", "Без пастуха". Ладислав Згуст перевел их с осетинского, а литературную обработку сделал Мирослав Червенк. В. А. Абаеву все это было очень приятно. Данная миссия его нисколько не тяготила. Наоборот. Профессор так отзывался о своем труде: "Коста – это гармоническое единство творчества и человеческого облика; и как поэт, и как человек, он навсегда останется светочем нашего народа. Англичанин говорит – Шекспир, шотландец говорит – Берне, немец говорит – Гете. Мы, осетины, говорим – Коста, и душа наша наполняется гордостью и трепетной любовью".

Как много значит то, что поэзия Хетагурова привлекла внимание тех братских народов, которые в прошлом веке находились в одном положении с осетинами. Большую ценность представляют исследования, очерки, стихи о Коста литераторов других республик. Например, дагестанские поэты А. Гафуров и Г. Цадасса написали стихи о нашем Коста на аварском – "Певец Осетии" и "Коста Хетагуров", а Ю. Хаппалаев переводил творчество нашего поэта на лакский язык. А сколько интересного сказали о Коста грузинские, армянские, украинские, белорусские поэты!

А в дни Великой Отечественной именем поэта-борца даже назвали самолет и танковую колонну. Все это было построено на народные деньги. Да и вообще в те дни Коста был в одном строю с бойцами советской армии, защищавшими нашу Родину. Это его стихи помогали развивать в людях новой эпохи мужество и отвагу, чувство патриотизма и ненависть к врагу. Когда в конце 1942-го территория Северной Осетии была освобождена от фашистских захватчиков, одним из первых объектов, которые решено было немедленно восстановить, являлся Дом-музей Коста в Наре (его разрушили нацисты). В то же время писатель Петр Павленко сказал о К. Хетагурове, что он "вечно живой своими стихами... неизменно вдохновляет осетинский народ на борьбу с чужеземцами... как бы незримо участвуя бок о бок со своим народом и в обороне Владикавказа, и в боях за родные горы. Вспомним героев, отдавших жизнь за наше счастье, и возложим венок в честь их на могилу Коста Хетагурова. Пусть он хранит на себе вместе со славой поэта и славу молодых воинов Осетии". Тогда же Петр Павленко возложил на могилу К. Хетагурова и венок от имени Союза советских писателей с надписью: "Бессмертному певцу осетинского народа".

Нам и сегодня особенно дорога и понятна мечта поэта-гуманиста о мирной "жизни трудовой, насильно недоступной", о том, чтобы "в одну семью сплотились все народы". И, конечно же, разве забудут люди своего поэта, который так мечтал о всеобщем благоденствии,

...славил прелести свободы,

Хулил насилье и, невзгоды

Войны безумьем называя,

Любовь и братство воспевая,

Сулил счастливые года

В затеях мирного труда...

Очень хотелось бы, чтобы мечты Коста непременно сбылись! И они сбудутся!