Есть люди, которые при жизни стали легендой. Их немного, но они есть. В общемировом плане это Иисус Христос, в Европе – титаны Возрождения, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль… В России – Пушкин. В Осетии легендой стал великий Коста. В нынешней Осетии легендарным можно назвать Нафи Джусойты. Выдающемуся ученому, писателю и публицисту 27 февраля исполнилось бы 99 лет. Его не стало 26 июня 2017 года.

Нафи родился 27 февраля 1925 года в селе Ногкау Джавского района Южной Осетии. После окончания начальной школы в родном селе продолжил учебу в средней школе с. Кирова Северной Осетии.

В 1941 году, накануне войны, окончил школу и добровольно вступил в ряды Красной Армии. А после войны Нафи вернулся в Сталинир (ныне Цхинвал) и с конца 1945 года по 1949 год работал инструктором Юго-Осетинского обкома ВКП(б). Учился в аспирантуре Института русской литературы (Пушкинский дом). Защитил кандидатскую диссертацию на тему "Коста Хетагуров и русская литература".

С 1954 года Нафи Джусойты работал заведующим отделом литературы в ЮОНИИ. Он читал лекции в Юго-Осетинском и Северо-Осетинском педагогических институтах, был заведующим кафедрой осетинского языка и литературы Юго-Осетинского пединститута, научным сотрудником Владикавказского научного центра. В 1969 году защитил докторскую диссертацию на тему "История осетинской литературы конца XIX – начала XX вв.". Он – автор более 400 научных работ, в том числе 12 монографий. Подготовил первые научные издания Сека Гадиева, Елбаздуко Бритаева, Темирболата Мамсурова и других классиков осетинской литературы. Первый поэтический сборник Нафи "Сердце солдата" вышел в свет в 1949 году. Нафи был членом Международной ассоциации литературных критиков в Париже (МАЛК). Перевел на осетинский язык произведения Пушкина, Некрасова, Шевченко, Толстого, Чехова, Суркова, Кулиева и других известных писателей и поэтов. Его фундаментальные исследования по истории осетинской литературы и литературоведческие труды широко известны.

В таких произведениях, как "Слезы Сырдона", "Кровь предков", "Обида старого охотника", "Белый-белый снег", "Песнь в два голоса", "Возвращение Урузмага", трагедии "Азау и Таймураз", изображается жизнь народа с его горестями и надеждами, болью и мужеством.

Ирина ГУРЖИБЕКОВА, народный поэт Осетии:

– Слова Ленина о Толстом "Какая глыба, а? Какой матерый человечище!" я отношу к Нафи. Он великий осетин, для него Осетия – одна. Он любит литературу изнутри!

Залина КАНУКОВА, доктор исторических наук, профессор, директор СОИГСИ:

– Нафи – это личность, неподвластная времени. Он был полон интересных идей, он жил интересами Осетии. И, перешагнув 90-летний юбилей, все равно стремился реализовать новые творческие проекты.

Эдуард АБАЕВ, корреспондент газеты "Растдзинад":

– Нафи удалось сделать очень многое в разных литературных жанрах.

Тотрадз КОКАЕВ, народный поэт Осетии:

– Нафи надо читать, Нафи надо слышать. Он голос нашего прошлого, настоящего, будущего.

Римма МУРАШЕВА-ДЗУГАЕВА, заслуженный работник культуры РСО–А, зав. краеведческим отделом Центральной городской библиотеки Владикавказа:

– А разве есть слова, которыми можно охарактеризовать Нафи? Он выше слов, он гений нашего времени!

Нафи можно назвать летописцем осетинского народа: поэт, прозаик, драматург, публицист, переводчик, знаток искусства, исследователь истории народа, сказитель, человек высокой внутренней культуры и нравственности, он являл собой достойнейший образец для подражания.

Никогда, ни при каких обстоятельствах Нафи не изменял своему мировоззрению, своим жизненным установкам. Даже в удушливую эпоху 50–70-х годов XX века, когда литература, образно говоря, находилась под жесткой цензурой партийного аппарата.

Когда читаешь, например, роман "Кровь предков", кажется, что время сместилось на два века назад. Действующие лица остаются навсегда с читателем. Я первый раз прочитал этот роман в 16 лет и мысленно все возвращался к вопросу: "А можно ли было спастись защитникам башни Кола, если бы не загорелся деревянный настил башни?". С юношеским максимализмом я пытался им подсказать, чтобы не допускали скопления хвороста и дров из разрушенных домов вокруг башни. Было очень обидно, что меня не слышат, и я умирал вместе с этими отважными людьми.

Когда вешали Бегу Кочиева и его боевых товарищей в городе Гори на берегу Куры, они запели предсмертную песню. С ними был Нафи, который каким-то чудом освободился от веревок, стремглав бросился в воду и шел против течения в Чесельтское ущелье, на родину Беги.

Он дошел до нас и поведал всю боль израненной Осетии на Севере и на Юге, рассказал защитникам Цхинвала бессмертную боль минувших времен, и гордость сверкала в его глазах от того что потомки Беги достойны его памяти…

Вот такое впечатление осталось у меня от романа "Кровь предков". Удивительный человек, открытый, добродушный, он весь искрился той молодецкой удалью, которая была свойственна атакующему кавалеристу.

Нафи знает Осетия, знает Россия, знает мир! У него было много друзей почти всех национальностей, он не мыслил себя без народа, без его интересов. Его произведения, поэтические сборники, учебники для школ, вузов характеризуют человека высокоинтеллектуального и в то же время доступного, простого.

Конечно же, нет таких слов, которые бы передали всю глубину народного уважения и любви к своему сыну.

Путь Нафи был тернист и полон лишений, но стремление служить своему народу оказалось сильнее.