О любви к спорту, лыжам и не только …

С давних времён, я имею в виду времена советские, лескенцы, как и все жители Осетии, любили вольную борьбу и футбол. Некоторые маргиналы пытались культивировать у нас баскетбол, но особых достижений в этом виде спорта они так и не добились. Впрочем, к успехам футболистов сборной Лескена тоже можно отнести не так уж и много. Разве что пару побед над командой спортшколы нашего районного центра Чиколы и первое место в турнире "Кожаный мяч" за 1983 год. Сельские борцы-вольники достигли гораздо больших успехов, но в Осетии – это обыденность, поэтому останавливаться на их победах я не буду.

В один прекрасный зимний вечер я посмотрел по ТВ небольшой репортаж о лыжниках Советского Союза, которые усиленно готовились к чемпионату мира. Я настолько был поражен этим видом спорта, что решил во что бы то ни стало научиться прыгать с трамплина на лыжах.

К сожалению, в Лескене лыжным спортом никто не увлекался, соответственно, и лыж ни у кого не было. Я огорчился, конечно же, но отчаиваться не собирался.

Прочитав книжку из сельской библиотеки про то, как делать деревянные бочки, я, к своей огромной радости, постиг тайну сгибания древесины огнём. Испросив разрешение у отца, я разобрал большую старую бочку, из двух секций которой мне удалось выстрогать довольно сносные, на мой взгляд, лыжи. Крепления для ботинок я нарезал из остатков потрёпанного солдатского ремня, подогнал под размер своих кирзовых сапог и прибил их гвоздями. А в качестве лыжных палок использовал заточенные топором в нижней части палки из огорода.

На полевые испытания я выдвинулся к ближайшему холму. Снега было много, поэтому мой первый спуск оказался на удивление удачным. Докатившись до плоскости, я от избытка адреналина стал прыгать на месте и громко кричать. Второй спуск оказался менее удачным. Не слишком загнутый нос правой лыжи воткнулся в засыпанный снегом муравейник, и я, порвав крепление, упал и покатился в овраг. Пришлось возвращаться домой. Дома я слегка усовершенствовал снаряжение и на следующий день уже намеревался совершить свой первый прыжок с трамплина.

Ночью прошёл обильный снегопад, так что утром холмы Лескена, как говорится, манили своей девственной снежной чистотой. Потратив минут двадцать на постройку трамплина (трамплин высотой в полметра был сооружён из снега), я, затаив дыхание, оттолкнулся заточенными палками и, набирая скорость, заскользил к импровизированному месту прыжка. Прошло несколько секунд. Я набрал приличную скорость. Ещё секунда – и лыжи оторвались от снежной поверхности. Какие-то мгновения моё тело планировало над холмом. Это было потрясающее ощущение, сравнимое лишь с прыжком со скалы вниз головой в омут нашей речки летом. Такие же ощущения наверняка испытывает орел, парящий над горными вершинами. Но я слишком увлекся полетом и совершенно не уделил внимания приземлению. Надо сказать, что мне сильно не повезло. Приземление снова произошло в огромный муравейник, отчего я сильно ударился, потерял сознание и покатился под горку. Придя в себя, я огляделся и пошевелил всеми конечностями. Руки, ноги – целые. Разве что было тяжело дышать. "Но это могло случиться от сильного удара о землю", – думал я. Рядом валялись сломанные лыжи и одна палка. Я стал подниматься и вдруг понял, что из моей груди торчит вторая лыжная палка. Я дрожал от холода и страха, мне почему-то вспомнилось, что в старых фильмах индейцы не вытаскивали стрелу из тела раненого, а обламывали её, чтобы не истечь кровью. Палка была довольно толстая, и обломать её не получалось, поэтому я решил просто лежать и ждать помощи. Через несколько минут моё тело стало подмерзать. Боли в груди почти не было, и дыхание уже восстановилось полностью. Я прикинул, что до ближайшего дома минут пять бегом. "Если выдернуть палку и заткнуть рану пальцем, можно успеть добежать до людей, а там уже врачи как-нибудь меня спасут", – решил я. От страшных мыслей и холода меня сильно зазнобило. Собравшись с духом, я резко выдернул палку, вскочил и немедленно засунул в отверстие указательный палец. К удивлению, кровь не брызнула фонтаном из моей молодой груди. Как оказалось, палка пробила куртку, два свитера и остановилась на нательной майке, образовав лишь громадный синяк. Вечером того же дня отец внимательно рассмотрел мои ранения и ссадины, безжалостно обработал их йодом и, пару раз шлёпнув по мягким местам, категорически запретил спускаться с холмов на лыжах. Отца я очень боялся, поэтому решил не испытывать больше судьбу и уйти из лыжного спорта в самом расцвете сил. Но не прошло и двух дней, как великий Третьяк поведал по телевизору свои вратарские секреты, и меня с непреодолимой силой потянуло в хоккей. Я с огромным воодушевлением занялся изготовлением уникальной вратарской хоккейной клюшки из ранее разобранной бочки. Конечно же, для будущих грандиозных матчей чемпионата Лескена – Первого Лескена...