(Письма из Парижа)

Старый тапер Володя Бурнацев, обреченно вздохнув, в который раз отправился в зрительный зал к роялю, а остальные принялись готовить прилегающие помещения к завтрашнему дню. У каждого были свои обязанности. И тут... Кассир Лиза, разрумянившаяся, взволнованная, с двумя раскрытыми конвертами в руках, буквально ворвалась в фойе. Оказывается, ей только что передали письма из Парижа. С оказией. Да-да, от единственного племянника Геночки – воспитанника местного кадетского корпуса, эвакуированного три года назад, еще в 1920-ом, в Крым. С тех пор она практически ничего о нем толком не знала. И страшно переживала! Там, в Крыму, владикавказских кадетов никто особенно не ждал и райских кущей отнюдь не готовил. Время было тяжелое. Вскоре корпус переправили в Югославию. А там... Часть ребят удалось сохранить для дальнейшей учебы, а остальных просто бросили. Хотели было пристроить, соединив с другим корпусом, но не все получилось... И вот судьба распорядилась по-своему – выживайте кто как может... И они, барахтаясь, пытались все-таки как-то выплыть. Удалось не каждому. Кто-то умер от болезней и голода. Кто-то сумел вернуться к родным в Россию. А кто-то, как Геночка, остался за границей. И там тоже было ох как не сладко. Кадеты откровенно нищенствовали, полуразутые, раздетые, пели песни в порту, зарабатывая на кусок хлеба. Все было... Но потом Гена и Батрадз Хузмиев попали в другой мир – в русский квартал...

Пасси в Париже, и уже поэтому ребята считали себя любимцами Фортуны. А когда очутились в кинопавильоне... Впрочем, мальчиков этим было не удивить. В родном Владикавказе сколько раз они всей ротой вместе с командиром полковником Раковичем и офицерами-воспитателями посещали местные кинотеатры – "Пате", "Риччи", "Гигант". Им там очень нравилось все. Всегда играла музыка, после фильмов бывали веселые представления, море людей, в том числе и девочки из Ольгинской гимназии. А Геночка как-то даже заменил внезапно заболевшего тапера. Благо, видел этот фильм бессчетное количество раз – в каждое свое увольнение из корпуса. Лиза, мамина сестра, никогда этому не противилась. Наоборот. В тот день, когда ему неожиданно пришлось стать тапером, она и упросила его выручить всех! А что было делать?! Вот когда Гене по-настоящему пригодилось то, что он хорошо играл на рояле. И вообще он даже потом гордился тем, что тогда было. Нет, становиться тапером он вовсе не собирался, но как было приятно видеть оттуда, со сцены, лица зрителей, которые именно благодаря твоей игре на инструменте целиком находятся во власти страстей и эмоций. О "Риччи" Гена знал все, что только можно было знать – Лиза работала там, в кассе, вот уже несколько лет. Он любил этот просторный зал, и киномеханика Сланова, и тапера Володю Бурнацева, и даже каждого из владельцев "Риччи", особенно Фердинанда.

И надо же! Там, в Париже, они с Батом попали в фигуранты! О, это была целая история. Но лучше обо всем по порядку.

В письме Гена рассказывал, как очутился здесь, на Пасси, в парижском квартале, заселенном десятками тысяч выходцев из России. Это целый городок в огромном городе, который недаром часто называют столицей мира. Кого только здесь нет – министры и генералы, вчерашние нижние чины, шесть лет кормившие вшей в окопах, интеллектуалы и неграмотные крестьяне, казаки и студенты... А сколько тут отпрысков самых родовитых дворянских семей... И еще, что для парней было так интересно, в Пасси рассказывают о Леонарде Розентале, к которому не раз обращались жители "городка". Он "король жемчуга". Утверждают, что несметно богат. В Париж приехал из нашего Владикавказа еще подростком с сотней франков в кармане, а перед войной 1914 года уже ворочал миллионами. Он владеет роскошными кафе на Елисейских полях и скупает старинную живопись для своего фешенебельного особняка. На деньги Розенталя содержится приют для русских детей-сирот и работает политехникум, где они получают образование. Но другим он не очень-то помогает, даже своим землякам отказывает. Парни обратились к нему, надеясь получить какую-нибудь работу, но он и слушать их не стал, хотя узнал, что они, как и он, владикавказцы. Да что для него какие-то нищие вчерашние кадеты, если к нему, Розенталю, в трудную минуту обращаются эмигранты с такими громкими именами – Дягилев, Куприн, Мережковский!

И тогда ребята отправились в Биянкур – пригород, где находятся знаменитые автогиганты. Именно тут, по рассказам жителей Пасси, располагаются съемочные павильоны фирмы "Синема-Франс", а также офис русского кинопредприятия "Альбатрос". Для съемок постоянно требуются статисты. Русских парижан берут, к счастью, особенно охотно. Считают, что большинство из них, например, петербургские гвардейцы, московские аристократы, донцы, кубанцы, да и ребята-кадеты, отменно воспитанны. Мальчики видели, как снимают кино. Например, "Наполеон". Более того, они участвовали там в массовке, как и многие русские, преимущественно из военных кругов. А консультантом картины стал писатель Марк Алданов. Ребята даже познакомились с ним, и он обещал, что касается постоянной работы, иметь их в виду. А пока предложил остаться фигурантами – так во Франции называют статистов из массовок. И еще они уже были в фирме "Ермольев-синема". А там... там все время находится сам Иосиф Ермольев, который (это же надо!) вывез из Ялты лучшие русские дореволюционные фильмы. И мальчики многие из них уже даже видели, потому что здесь, на "Пассеях", есть и русский кинотеатр. Гена даже подумал: вот бы все это показать во владикавказском "Риччи", Сколько бы радости было у горожан! А фигурантами они с Батом были уже не раз. Это тоже дается не просто. Ведь заработать несколько сот франков хотят многие.

Кого только здесь нет среди фигурантов! И эстеты, и вечные секретари, и бывшие авиаторы, и машинистки первого разряда... К счастью многих, в парижских газетах постоянно выходят объявления о том, что требуются фигуранты. Конечно, для желающих устраиваются предварительные просмотры. Мальчишки тоже не раз бывали на этой процедуре. Уже с утра у павильонов собирается толпа тех, кто мечтает об удаче. А кому повезет, нужно спозаранку тащиться через весь огромный Париж на съемочную площадку. И там приходится проводить весь день. Конечно, плата более чем скромная, к тому же нередко следует делиться с посредником, устроившим ангажемент. Но выбирать не приходится. А сколько русских актеров с громкими именами встречается здесь, в павильонах! И ведь как счастливы они, если участвуют в простой массовке!

... Лиза читала письмо из Парижа, и все женщины в фойе "Риччи" не скрывали слез. О многом они узнавали впервые. И еще отчетливо представляли самого Геночку. Почему-то все в той же форме кадета, худенького, с тонкой шеей, с вечно удивленными глазами, мальчика, бесконечно любящего свою Лизу – единственного родного человека, оставшегося после смерти мамы. А Лиза продолжала чтение.

Гена писал, что частенько приходится идти на подработку грузчиком или носильщиком. Среди них тоже кого только нет – и выпускники военных академий, и вчерашние финансисты... Вот жаль, в таксисты мальчиков не берут... Кстати, среди парижских водителей, наверное, большая часть русские. В основном бывшие военные, даже полковники и генералы...

Что же касается остального... Да, жить приходится где придется. Тут и самые низкопробные пансионы, и пятиразрядные отели, а что до еды – так есть же дешевые кафе. Но частенько остается довольствоваться хлебом с консервами. Не больше. Однако не в этом, как говорится, счастье. Скучает по России? Страшно! Все бы отдал, чтобы только очутиться в родном Владикавказе, увидеть горы, сходить на могилку мамы, прогуляться, глазея на витрины, по Александровскому проспекту, обнять тетю, попасть в любимый "Риччи", пусть на один-единственный сеанс! Наверное, он бы сейчас даже в таперы пошел, хотя до сих пор считает, что это дело очень ответственное и нервное. Но ведь на своей земле... в родном месте... Среди своих людей... А дома, как говорят, и стены помогают...

Лиза то и дело сбивалась, торопилась, плакала и смеялась одновременно. И была безумно счастлива. Только бы не оттолкнули, только бы разглядели ее Геночку там, на Пасси, только бы обратили на него внимание! Только бы... Ведь он талантливый! Она-то знает... Он особенный... И главное – нашелся... А ведь не виделись целых три года. Какой он сейчас? Уже восемнадцать... Тогда, перед отъездом корпуса в Крым, был совсем-совсем мальчишка... Письма его... Что ж, корреспонденция во Владикавказ в начале 20-х годов действительно доставлялась с большим опозданием, нередко просто терялась в пути. Это если писали из других губерний. Что уж говорить о тех письмах, что отправлялись из-за границы... Тут вообще другая история...

Люди из "Риччи" нисколько не осуждали Лизу за ее сантименты... Они тоже хорошо помнили кадета Багрова. А уж когда он выступил как тапер, переволновались вместе с мальчиком. Все-таки полный зал... Не объяснишь же каждому зрителю, что у парня даже репетиции не было... Но он не подвел. А потом уплетал мороженое от одного из хозяев "Риччи" – Фердинанда. Это и был его заработок. Да, те три порции он тогда по- настоящему заслужил!

И сейчас всем бы очень хотелось ему помочь. Ведь чего не бывает! А если это действительно судьба... А если он именно там, в парижском кино, найдет свое будущее... А если...

Но писем больше не былр. Никогда... Кто знает, что там произошло...

А "Риччи" вскоре переименовали в "Сов. кино № 1". Лиза вышла замуж за большевика Звягина и уехала с ним к новому месту его службы. Старый тапер Владимир Бурнацев ушел со сцены, а другие люди со временем тоже разбрелись кто куда... И только сторож Урызмаг по-прежнему оставался на своем насиженном месте...