В номинации "Здравоохранение" с учетом мнений, симпатий, фактов "Человеком года" названа Марина Дзантиева, назначенная в начале декабря 2021 г. заведующей новым отделением Моздокской ЦРБ по лечению тяжелобольных коронавирусом.

Я еще сказал коллегам в шутку:

– Мы такие правильные, сделали прививку, ковидом не заболеем. Значит, в руки к знаменитой Дзантиевой не попадем...

Однако же не прошло и пары недель, как я попал-таки к ней. И Новый год встретил в ковидном отделении МЦРБ.

Вопрос, между тем, витал в воздухе: почему ковид-отделение в Моздоке открылось так поздно? Нашего небольшого коллектива эта зараза тоже коснулась – более половины работников переболели ковидом, иные – в тяжелой форме. Хуже того, в семьях наших коллег произошли непоправимые трагедии. А сколько в районе за это время случилось безвозвратных потерь! Ведь были периоды, когда в сутки теряли в республике по 13–14 человек, трое-четверо из них – моздокчане. Если бы отделение открыли хотя бы на полгода раньше, многих трагедий удалось бы избежать.

"Никогда такого не было, и вот… опять!"

Я думал, что ковид мне не грозит. Во-первых, сделал вакцинацию. Во-вторых, укреплял иммунитет: 19 лет ежеутреннего обливания холодной водой, минимум вредных привычек… Своим коллегам и себе (в шутку и всерьез) говорил: "Человек болеет три дня, а потом или умирает, или выздоравливает". Мы выбирали последнее, продолжали жить и делать газету. Но… случилось то, что случилось. Как у Черномырдина: "Никогда такого не было, и вот… опять!"

Сначала была амбулатория с. Троицкого. Вроде бы никаких признаков ковида не обнаружилось. Но мазок на ПЦР-тест взяли. В сельские амбулатории результат приходит через 3–4 дня. И… ковид подтвердился.

Назначили лечение. Компьютерная томография (КТ) была назначена на определенный день. Рекомендации доктора выполнялись неукоснительно. Но температура "скакала". В очередную ночь поднялась до 39,5°С. Сознание уже наезжает на подсознание – бред…

Нужна была скорая помощь – на редкость быстро удалось дозвониться, в течение 25 минут приехала. Укололи, температуру сбили, но ненадолго. Все повторилось.

Настоятельные рекомендации коллег, давление родственников и слезы дочки побудили меня сделать КТ на сутки раньше назначенного срока. И не зря. Поражение легких оказалось хотя и некритическим, но дышать по-человечески не давало. Госпитализировали.

Как потом, при встрече вне больницы, пояснила Марина Дзантиева, течение этой болезни непредсказуемо – за сутки поражение легких может увеличиться с 15 до 60%.

Уколы "не в амбулаторию"

Попав в палату и оказавшись в руках медперсонала, я сразу поверил, что ситуация разрешится положительно. Вокруг – " космонавты в скафандрах", маски, медицинские шапочки, видны только глаза. Не поймешь, кто есть кто. Чуть оклемавшись, говорил им: "Если вдруг встретите меня в городе, скажите: "Привет, редактор! Это мы тебя вылечили". Чтобы мимо не прошел, не поздоровавшись.

Марина Дзантиева потом пояснила: к больному за сутки медперсонал подходит не реже одного раза в час.

Лечили меня, как и всех "собратьев" по ковид-отделению, согласно очередной версии минздрава. Протоколы называются, их на сегодня 14. Как рассказала доктор, в этих версиях в подробнейшей форме отражены все варианты лечения.

– Но с каждым пациентом все индивидуально, – подчеркивает завотделением.

Лечили добросовестно. То и дело меняли надо мной "гроздья" капельниц, зависавших в стиле "лиса и виноград". Через внутривенный катетер методично подавался раствор лекарств в мой ошарашенный цитокиновым штормом организм.

Ну и таблетки, понятно, всякие – в соответствии с протоколом. А еще – кроверазжижающие уколы в живот. Но кололи не только в живот.

В связи с этим вспомнился рассказ мужиков из одного села. Идет по улице местный начальник, едва ноги тащит. Прихватило бедолагу.

– Ты куда, уважаемый? – спрашивают у него земляки.

– На уколы…

– Что, в амбулаторию?

– Какая там амбулатория!.. – бедолага смачным народным языком назвал пятую точку. – Вот туда и колют!

И нам всем кололи "не в амбулаторию": стесняйся – не стесняйся, а надо…

Есть еще жизненно важная, но безболезненная процедура – кислородотерапия. По централизованной системе идет подача кислорода в палаты. Больные со средней формой дыхательной недостаточности получают кислород через назальные приспособления: трубка в нос – и дыши, наслаждайся.

Кислород – это жизнь. (Помните, конечно, аварию в РКБСМП, когда в реанимации погибли люди?) Так вот: здесь, в палатах, кроме централизованной системы подачи кислорода есть концентраторы кислорода как аварийные источники его подачи. Не путать с искусственной вентиляцией легких (ИВЛ). Об этом – ниже.

РЕАНИМАЦИЯ – ЭТО НЕ ПРИГОВОР

Вообще, конечно, слова "реанимация", "ИВЛ" для обывателя звучат – как приговор. Я сам, проходя по коридору отделения мимо реанимации, невольно переключался мыслями на пациентов, которые находились за дверью с тревожной надписью. Там все время идет, как бы это пафосно ни звучало, непрерывная борьба за жизни пациентов. И я понимал, что бывают случаи, когда медицина бессильна.

Марина Дзантиева потом давала пояснения:

– В реанимации у нас 4 койки, там лежат пациенты в критическом состоянии. Когда больной попадает в реанимацию, он находится под круглосуточным наблюдением. Мы контролируем почки, сердце, легкие. Реанимация – это необязательно искусственная вентиляция легких. Большинство пациентов из реанимации потом переводятся в палаты, так и не побывав на ИВЛ. В некоторых случаях, чтобы погасить цитокиновый шторм, вводятся генно-инженерные биологические препараты.

– То есть ИВЛ – это необязательно "путь в один конец"? – задаю я мрачный вопрос доктору.

– Нет, конечно. Когда процесс цитокинового шторма приостанавливается, состояние пациента стабилизируется.

СЛУХИ О ЗАКРЫТИИ ОТДЕЛЕНИЯ ПРЕУВЕЛИЧЕНЫ?

– Слухи не комментирую, – говорит М. Дзантиева. – Но, думаю, в минздраве республики понимают необходимость сохранения нашего отделения в Моздокской ЦРБ. Открытие его продиктовано жизненной необходимостью. Ведь были неоднократные случаи, когда пациентов из Моздока, направлявшихся для госпитализации в другие больницы республики, возвращали под разными предлогами. Открытие ковид-отделения главному врачу МЦРБ Азамату Бузоеву далось непросто. Надо воздать ему должное. Сегодня можно говорить о том, что 24 койки для Моздока – это мало. На данный момент, спустя два месяца со дня открытия отделения, кадрами оно укомплектовано, все препараты – в наличии. Любую возникающую проблему, любую задачу Азамат Викторович старается решать. Все требования по обеспечению отделения медикаментами выполняются. Мы миновали сложный период становления. Именно на начало работы отделения пришелся поток крайне тяжелых больных. Да, к сожалению, есть летальные исходы. За этот период из 126 человек, поступивших в отделение, 18 спасти не удалось.

Хочу засвидетельствовать: в нашей палате пациенты были очень довольны, что им пришлось лечиться в Моздоке. Больному и "родные стены помогают", ему психологически легче. А результат лечения во многом зависит от психоэмоционального состояния пациента. Кстати, в "красную зону" моздокского отделения родственники в качестве ухаживающих не допускаются.

– Зачем? Чтобы разносить инфекцию? – резонно говорит М. Дзантиева. – У нас достаточно медперсонала, чтобы справляться самим.

То есть вопрос о судьбе отделения вообще не должен стоять. Скорее, речь должна идти о его расширении и оснащении более совершенной медицинской аппаратурой и о соответствующем лекарственном обеспечении. Тогда число пациентов, вылечившихся от ковида и благополучно покинувших отделение, будет максимально высоким.

Ощущения пациента и доктора

Тем, кто благополучно избавился от ковида, в эйфории пребывать не следует. Предстоит еще недели и месяцы восстанавливаться. Сегодня в обществе циркулирует масса мнений и рекомендаций – от светил из федеральных центров иммунологии до анонимных "экспертов" из Интернета. Но нелишне послушать и доктора Дзантиеву:

– Конечно, состояние после коронавируса у каждого индивидуальное. Большинство наших пациентов до сих пор со мной на связи. Жалоба у всех одна и та же – выраженная слабость. Нет сил вернуться к прежнему ритму, образу жизни. Такое состояние может растянуться на 3–6 месяцев. Повторю простые истины. Следует восстанавливать, подпитывать иммунитет. Необходимо рациональное питание, обеспечивающее организм витаминами и микроэлементами.

Второе – не сидеть дома, как можно чаще бывать на свежем воздухе. Но избегать массовых скоплений людей. Пешие прогулки – обязательно. Крайне важно психоэмоциональное состояние: либо я хочу болеть и буду долго играть эту роль, либо прекращать играть роль больного и возвращаться к нормальной жизни: "Я живу, я дышу – все хорошо". Например, мы, медицинские работники, практически все переболели ковидом. Но кто нам дает право по полгода сидеть на больничном? Нас ждут люди.

Когда пациенты уходят из отделения, всем говорю, иногда со слезами на глазах: "Я рада, что вас отпускаю живыми". Вы представить не можете, сколько эндорфина – гормона радости – выбрасывается в организм, когда пациенты, слава Богу, благополучно покидают наше отделение. Оставайтесь здоровыми!