С этой целью эксперты Министерства РСО–А по вопросам национальных отношений проводят систематические профилактические мероприятия среди молодежи – тематические встречи, тренинги, "круглые столы", направленные на противодействие идеологии экстремизма и терроризма. О том, как строится эта работа, рассказал начальник отдела по работе с религиозными организациями и профилактике экстремизма министерства Артур ЦАЛЛАГОВ.

– Артур Анатольевич, как под руководством миннаца проводятся профилактические мероприятия в молодежной среде, образовательных учреждениях и организациях республики, на чем акцентируется внимание постоянной группы специалистов?

– Организация системной работы по профилактике молодежного радикализма и экстремизма без понимания социально-экономических причин, условий, затрагивающих и среду, и личность, невозможна. В основе нашей работы, особенно с лицами, пребывающими в переходном возрасте, попавшими в трудную жизненную ситуацию, лежат вопросы формирования понимания и уважения к этноконфессиональному многообразию нашего общества, управляемой и профессиональной социализации молодежи, учета социально-психологического состояния подростка и т.д. Ведь определенная часть противоправных, экстремистских проявлений в молодежной среде происходит на межнациональной и религиозной почве.

В этой связи организуются просветительские беседы, лекции, ситуативные диалоги в игровой форме, что позволяет детям изнутри взглянуть на проблему и осознать ее антиобщественную сущность. В ходе бесед мы даем варианты решений той или иной ситуации, и подростки сами выбирают правильные, понимая, как на них может оказываться влияние извне, как после тех или иных манипуляций они могли бы отреагировать, и как это все оценивается с точки зрения восприятия общества и действующего законодательства. Рассказываем, каковы последствия и ответственность за те или иные правонарушения, если они последуют. Конечная цель нашей работы – изменить правосознание молодых людей, добиться отторжения самой мысли о возможности применения радикальных методов для разрешения любых проблем и противоречий.

– Как воспринимает молодежь подобные беседы, достигают ли они цели?

– Сомнений в том, что достигают, – нет. Ведь эту работу проводят представители нашей постоянной группы специалистов по информационному противодействию экстремизму и терроризму. Это не просто уполномоченные сотрудники министерств, ведомств республики, а люди, прошедшие соответствующее обучение, повысившие свои профкомпетенции. В том числе – педагоги, психологи, представители общественных организаций. Мы ежегодно проводим обучающие семинары, и наши специалисты имеют сертификаты, дающие право на организацию работы по этому направлению со школьниками и студентами. Другое дело, что от года к году приходится совершенствовать формы работы с подрастающим поколением, учитывая их современные мировоззренческие позиции, открытость информационной среды. И те объемы разноплановой информации, которые они получают в социальных сетях, Интернете, в общении друг с другом. Без учета всего этого достучаться до нынешней молодежи невозможно. Взаимодействие строится не по схеме "лектор – аудитория", мы сознательно нарушаем эти границы, выстраивая диалоги на условиях равноправного партнерства, стараемся вызвать учащихся на дискуссию, откровенно высказывать свои мнения. И каждая такая беседа основывается на взаимодействии с педагогами, психологами.

– Если касаться такой темы, как скулшутинг: выявляются ли какие-то риски специалистами в наших учебных заведениях? Обращаете ли внимание на морально-психологический климат в школьной среде и как часто замечаете такие факты, как буллинг?

– Скулшутинг – явление глобальное и не сказать, что новое. Берет начало в Соединенных Штатах, потом пришло и в Европу. К сожалению, в последние годы стало проявляться и в России, а в начале нынешнего года один подобный случай произошел и в Ардонском районе республики, когда силовикам удалось выявить школьника, заявлявшего о намерении прийти в школу с оружием. К счастью, у нас это – единичный случай, и во многом – благодаря местному менталитету многонационального и поликультурного североосетинского общества, его открытости, национальному и религиозному многообразию. Все это еще передается из поколения в поколение, что способствует профилактике ксенофобии и более спокойному и гармоничному развитию детской психологии в регионе. Тем не менее, учитывая, что информационная среда сегодня легкодоступна, а дурные примеры заразительны, и наша республика стала субъектом статистики в этой проблематике. Так что риск есть. Именно в этой связи в прошлом году по заказу миннаца снято и выпущено в эфир несколько видеороликов на тему скулшутинга, "колумбайна" и буллинга, которые мы демонстрируем на встречах в школах, техникумах и вузах: работаем на опережение, понимая, что отгородиться от мира в современном информационном обществе невозможно. Скулшутинг сам по себе не феноменальный случай – это явление социальное. Поэтому, конечно, обращаем внимание прежде всего на сопутствующие ему факторы: на асоциальное поведение молодых людей, на вопросы взаимоотношений подростков в учебных заведениях друг с другом и с педагогами и т.д.

– Помогают ли в этом вам психологи учебных заведений?

– Мы внимательно и ответственно относимся к роли и деятельности школьных психологов, обязательно строим взаимодействие. Наша позиция совершенно четкая в этом вопросе: психологов сокращать в школах нельзя! Старшее поколение привыкло жить и обходиться без психологов, и это частый аргумент в спорах, нужны ли эти специалисты в учебных учреждениях. Нынешние дети иначе воспринимают мир, и это надо учитывать. Их жизнь информационно более насыщенна, а психика испытывает постоянный стресс от объема и качества разноплановой информации, которая буквально обрушивается на них. И мы не всегда ведь можем уследить, что получает ребенок в соцсетях, укладываются ли в рамки общепринятой морали те или иные получаемые им в Интернете печатный, фото- и видеоконтент. Детская психология постоянно подвергается бомбардировке негативной части Интернета, противоправного и аморального контента. И в этих условиях ребенок очень психологически неустойчив. А еще возможный буллинг со стороны одноклассников. И в какой-то момент у ребенка может всплыть ранее полученная информация, что когда-то в Соединенных Штатах некто пошел и решил вопрос с обидчиками радикально. В этом смысле психологи – важное звено в этой цепи, помогающее нам понять, на кого необходимо обратить первостепенное внимание в ходе профилактической работы и каким образом это сделать. Тесно работаем и с Центром социализации молодежи, используя его ресурсы и помощь опытных психологов.

– Можете назвать основные причины радикализации молодежи, что ею движет, и как общество может помочь в предупреждении этого явления?

– Здесь несколько побудительных факторов. Прежде всего уровень социально-экономического развития общества, семейного достатка. Когда молодые люди заняты работой, есть стабильная зарплата и возможность увлекаться любимым делом – нет ни времени, ни желания заниматься чем-то противоправным, кого-то ненавидеть, кому-то мстить. Как следствие первого фактора – национальные конфликты, религиозный экстремизм. Национальное, религиозное многообразие часто используется деструктивными силами в корыстных целях. Если говорить о подростках, то это недостаток внимания. Когда ребенка не понимают и не слышат ни родители, ни одноклассники, ни педагоги.

В работе с общественными организациями, на встречах с экспертным сообществом я всегда обращаю внимание коллег именно на эту проблему. Мы во многом выполняем компенсационную роль, стараясь восполнить недостаток внимания к ребенку со стороны общества, разговаривать с ним, выслушать его мнение, вникнуть в его проблемы. Когда ребенка не слышат и не понимают – это прямой путь к психологическим травмам, радикализации мышления и противоправному поведению. Так что в основе радикализма лежит, во-первых, негативное отношение к сложившейся социально-политической действительности, а во-вторых, признание одного из возможных способов выхода из реальной ситуации как единственно возможного. Игнорирование молодежного радикализма или применение исключительно карательных мер не дает положительного эффекта. Необходим системный подход, направленный на минимизацию всех экономических, политических, социокультурных и идеологических факторов, детерминирующих радикализацию молодежи. Необходим диалог, содействие росту активности и влияния молодежных гражданских и политических ассоциаций, выражающих интересы молодежи как самостоятельной социально-возрастной и социокультурной группы.

– Близкое окружение подростка – семья, педагоги – могут заметить перемены в его поведении? На что нужно обращать внимание в первую очередь, как строить беседу?

– Когда ребенок стал вести себя по-другому, причем, когда поведение меняется кардинально. Неважно, в лучшую или худшую сторону, – оба варианта требуют пристального внимания со стороны родителей, педагогов и экспертного сообщества. Хорошо, если изменился внезапно в лучшую сторону, и это стало результатом грамотного экспертного воздействия, либо осмысления себя и своей позитивной роли в социуме. Но порой это завуалированная попытка молодого человека скрыть планируемые антиобщественные и противоправные намерения. И здесь необходимо ненавязчиво вникнуть в ситуацию, выяснить причины разительных перемен. Обратить внимание на то, что подросток читает, кто для него кумир, с кем он общается, кого любит, а кого ненавидит. Деликатно вернуть его мышление в правильное русло. Если замкнулся в себе – это тоже тревожный сигнал. В этом возрасте подростки очень ранимы, на них легко оказать воздействие в какой-то сложной жизненной ситуации. Как следствие, они становятся той массой, где осуществляют рекрутинг неформальные молодежные объединения, радикальные националистические движения, неонацистские и зарубежные экстремистские организации.

Вообще, экстремизм, как любое социальное явление, эволюционирует. И поэтому нельзя сказать, что предпринятые меры достаточны, и экстремизм побежден. Мы находимся в состоянии непрерывного мониторинга ситуации и совершенствования методов противодействия в ответ на развивающиеся пропагандистские формы и техники тех, кто "по ту сторону баррикад". А их деятельность, режиссируемая спецслужбами недружественных России государств, становится более технологичной, массированной и скрытной. Из открытых информационных платформ идеологи экстремизма уходят в закрытые мессенджеры, группы, даркнет. И министерству, и всем субъектам антиэкстремистской профилактической работы в республике требуются постоянное повышение профессиональных компетенций и навыков, выработка новых форм и методов неформальных просветительских мероприятий. Это требует координации взаимодействия миннаца с министерством образования, АМС, комитетом по делам молодежи, их структурными подразделениями, домами дружбы и общественными организациями. В рамках действующего законодательства очень точечно привлекаем и религиозных деятелей от традиционных для республики конфессий. И здесь хочу повторить: все потенциальные угрозы для подростков XXI века становятся реальными для них только при условии их психологической уязвимости. Если заблаговременно формировать комфортную среду для эмоционального, личностного и физического развития ребенка, неразрешимых противоречий, которые могут привести его в деструктивные группы, попросту не возникнет. Пусть он лучше получит от вас ответы на волнующие его вопросы, чем будет искать их на улице, в Интернете, с риском оказаться в руках искусных манипуляторов детскими душами. Работать над этим наряду с нами должны и педагоги, и психологи, и родители – все вместе. Ведь в первую очередь неблагополучные подростки могут оказаться в группах смерти, в экстремистских организациях, могут стать жертвой вербовки или прийти в школу с оружием. Каждый из нас может сделать многое, чтобы этого не произошло! Мы можем сделать его счастливым и объяснить ему, в чем правда, а в чем ее никогда не было.

Это наш профессиональный, гражданский и родительский долг.