– Учреждений, где наркологический диспансер имеет развитую реабилитационную систему, по стране насчитываются единицы, – говорит главный нарколог республики. – За время работы такой объединенной службы удалось сделать многое: благодаря антинаркотической программе, существующей в республике, и АНК, которую возглавляет Глава РСО–А Вячеслав Битаров, у нас появилась реальная возможность развивать наркологическую службу. Так, за последние два года мы смогли приобрести и отремонтировать в Горной Санибе помещение реабилитационного центра. Сегодня у нас два реабилитационных отделения – медико-социальной реабилитации в поселке Холсте Алагирского района и трудовой ресоциализации в Горной Санибе, где имеются крупно- и мелкорогатый скот, пасека на колесах. Приобрели автомобиль "Фермер", который будет обслуживать наше хозяйственное подразделение. Более 20 человек, работающих в наркологической службе, – бывшие наркозависимые, прошедшие в свое время лечение и реабилитацию, сегодня помогающие нам проводить реабилитацию вновь прибывшим пациентам. Наших больных далеко ведь не все готовы брать на работу, поэтому перед нами остро стоял вопрос трудоустройства этих людей – и, таким образом, мы нашли выход. В этом году завершим с их помощью работу по осовремениванию фермы в Горной Санибе. Кроме пациентов из нашей республики, в реабилитационные центры к нам приезжают из разных регионов – Москвы, Санкт-Петербурга, Ханты-Мансийска, Краснодара, Ростова-на-Дону и др.

Помимо этого, для удобства населения, мы открыли при наркодиспансере еще одно подразделение на ул. Дзусова, где проводятся профосмотры, производится выдача справок на оружие, водительские удостоверения и т.д. Там же расположен дневной стационар и отделение физиотерапии с новейшим оборудованием. Для нашей химико-токсикологической лаборатории приобрели новый газовый хромотограф, а также пять предварительных анализаторов АМ-770. В прошлом году приобрели современный автомобиль – передвижной пункт медицинского освидетельствования, который призван снизить нагрузку с наших кабинетов и проводить медосвидетельствование прямо на дорогах республики.

– А много на наших дорогах водителей, употребляющих нарковещества?

– К сожалению, выявляются и такие случаи, и это, несомненно, проблема. Было бы неплохо, если бы таких "наркокабинетов на колесах" было больше, и чтобы они стояли на всех ключевых трассах республики. Безопасность дорожного движения от этого только повысится.

– Что у нас наиболее "популярно"?

– Сравнивая с другими субъектами, у нас, скажем, по алкоголизму показатель немного ниже общероссийского. Если же брать психоактивные вещества, то по СКФО наш регион доминирует: "в ходу" такие препараты, как "прегабалин", "лирика" и т.п. – у нас они более "модны", чем в других регионах страны. А вот на Урале, к примеру, предпочитают синтетику – спайсы, наркотические соли. Такой разброс предпочтений зависит от конкретного региона, где у каждого своя "специфика".

– Как проходят реабилитацию "синтетические" пациенты? И поддаются ли они лечению вообще?

– Реабилитацию у нас проходят все, независимо от того, какие психоактивные вещества человек употребляет. Но вы правы: с теми, кто употребляет синтетические наркотики, гораздо сложнее, поскольку такие наркотики обладают психотропным действием. И если, к примеру, человек употребляет "соли" уже на протяжении 4-5 месяцев, последствия могут быть необратимы. Он либо становится навсегда пациентом психиатрической клиники, либо попадает в подразделение УФСИН. Эта группа к тому же социально опасна для общества. Для таких пациентов чаще нужны принудительная форма лечения и реабилитация. Сейчас эти вопросы активно поднимаются перед законодателями.

Вообще же ситуация с потреблением тех или иных наркотиков меняется. Если раньше чаще употребляли растительные наркотики, то сейчас наступает синтетика и лекарственная наркомания. Как пациенты, конечно, более сохранны те, кто употребляет растительные наркотики. Синтетика, по сравнению с ними, молниеносно разрушает психику, человек быстро получает соматические заболевания и их осложнения. "Синтетические" наркоманы в меньшей степени предрасположены к лечению и реабилитации. Абстинентный синдром у них выглядит по-другому, чем у героиновых наркоманов. Здесь выражена психическая зависимость, причем очень устойчивая. У нас были пациенты, находившиеся на реабилитации более пяти месяцев, и все это время у них отмечалась психическая зависимость. С их слов, если бы они оказались в привычной наркогенной среде, то вряд ли бы удержались. Работа врача стала в этом плане действительно сложнее.

Термин "барыги" постепенно сходит на "нет", и практически весь наркосбыт перешел в Интернет. Это система с закладками и кладменами, виртуальными магазинами. Проследить цепочку бывает очень сложно, в то время как даже подросток может заказать незаконный товар через Сети Интернета. К сожалению, по всей России наркомания молодеет. Молодежь втягивают не только в потребление, но и в наркосбыт. На сомнительные предложения заработать "быстрые" деньги "клюет" даже та часть молодежи, которая живет в достатке, не понимая, что таким образом попадает под "тяжелые" статьи УК РФ. Если школьник или студент учебного заведения был замечен на закладках, то его жизнь ломается.

– Можно утверждать, что наркомания молодеет?

– Безусловно. Все нынешние препараты ведь достаются уже совсем не так, как раньше. Термин "барыги" постепенно сходит "на нет", и практически весь наркосбыт перешел в Интернет. Это система с закладками и кладменами, виртуальными магазинами. Проследить цепочку бывает очень сложно, в то время как даже подросток может заказать незаконный товар через Сети Интернета. К сожалению, по всей России наркомания молодеет. Молодежь втягивают не только в потребление, но и в наркосбыт. На сомнительные предложения заработать "быстрые" деньги "клюет" даже та часть молодежи, которая живет в достатке, не понимая, что таким образом попадает под "тяжелые" статьи УК РФ. Если школьник или студент учебного заведения был замечен на закладках, то его жизнь ломается. Наказание за наркосбыт от 5 до 20 лет лишения свободы. После пяти лет нахождения в колонии строгого режима такого человека очень трудно потом социализировать. Поэтому со школьниками и студентами надо говорить на эту тему, предостерегать и объяснять, что "легких" денег не бывает. И эта "романтика" может очень-очень печально закончиться.

– Родители часто ли обращаются к наркологам, беспокоясь за детей?

– Постоянно. С родителями мы проводим эту работу, можно сказать, в режиме нон-стоп. У нас есть ребята, которые с ними на постоянной связи, объясняют родителям наркозависимых, как себя правильно вести, чтобы ребенок был мотивирован на реабилитацию. Это одна из задач наркодиспансера – побудить наркозависимых к лечению и последующей реабилитации. Более того, мы создали межведомственный портал "Живой город", где есть вся информация для родителей – от симптомов, которые должны насторожить, до советов – что делать в той или иной ситуации. Поддерживается на портале также функция анонимных звонков, консультации специалистов, есть разделы для школьников и педагогов, студентов и родителей и т.д.

Кроме того, при РНД имеется спортзал, где работают также наши бывшие пациенты, которые когда-то проходили лечение и реабилитацию, а сегодня находятся в глубокой ремиссии. Все реабилитационные центры, которые есть в республике (у нас их пять), мы объединили в Антинаркотический фронт. Нам удалось собрать все общественные организации, занимающиеся профилактикой и реабилитацией, в один кулак, где все тесно взаимодействуют, проводят профилактическую работу, мотивируют наркозависимых на прохождение реабилитации, в том числе, поддерживая и помогая родителям наркозависимых.

– Расскажите про тесты для школьников: насколько они информативны?

– По тестам у нас постоянно идет спор. Я считаю, что закон не до конца доработан, он рыхлый. Сейчас это происходит так: сначала проходят психологический тест, по результатам которого формируются группы риска с последующим обследованием у нарколога и проведением химико-токсикологических анализов. Родители зачастую пишут отказ – дело ведь добровольное. А если уже исполнилось 15 лет, то ребенок может отказаться сам от проведения такого тестирования. И конечно, те родители, кто сомневается в своем ребенке, чаще и дают отказ. Получается, что обследуем мы большей частью тех, кто "чист". Для того чтобы эта система работала, нужно, чтобы либо в уставе школы медицинское тестирование было прописано в обязательном порядке, либо в федеральном законодательстве было закреплено. Тогда это будет, на мой взгляд, более серьезной процедурой. И второй вопрос, конечно, в проблеме информативности, как вы отметили. В законе прописаны наименования психоактивных веществ, по которым мы должны проводить тестирование школьников: однако многие из них вряд ли будут употребляться учениками. Это героин, метадон, амфетамины и т.д. А надо обязательно проверять – на никотин, что тоже тревожный звоночек в таком возрасте, таблетированные препараты, психоактивные вещества. И потом, слабо отработан алгоритм дальнейших действий: выявили, а что дальше? Школа, как правило, пытается всеми способами отторгнуть такого ученика, но ведь ему придется идти в другую! Поэтому и говорю, что законодательство необходимо доработать.

– В Интернете идет массированная атака на молодое поколение. Что можно противопоставить этому, чтобы подростки даже не смотрели в сторону наркотиков?

– Кстати, по программе мы проводим и с психологами, и с учителями образовательные курсы. Любопытно: когда наши специалисты приходят в школу и спрашивают, знают ли ребята такое-то психоактивное вещество? Они знают. Более того, знают о таких препаратах, о которых учителя даже не слышали. И получается, что педагоги понятия не имеют о новых современных наркотиках, о том, как ребенок себя будет вести при их употреблении, о симптомах, на которые обязательно нужно обращать внимание. Мне часто возражают: нельзя детям рассказывать о наркотиках. Мы могли не говорить о них, когда были в далеком Советском Союзе. Сегодня – другая ситуация: в эпоху Интернета и легкого доступа к различным СМИ информация сама быстро находит ребенка. Но и педагогу необходима грамотность, чтобы он смог проводить с детьми антинаркотическую агитацию. Поэтому, на мой взгляд, в школах должен быть социальный психолог по профилактике, который более профессионально мог бы определять в школе группу риска. Ну и, соответственно, выстраивать последующий алгоритм действий – что делать с этой группой дальше.