"Я спросил у Ясина…"

Е. Г. Ясин

– Евгений Григорьевич, вы, наверное, никогда раньше не были в Северной Осетии?

– Нет, и боюсь, что если бы не мой помощник и ваш земляк Игорь Разумов, то я бы и не приехал. Наиболее яркие впечатления у меня от экскурсии по улицам Владикавказа. У меня сложилось ощущение такого европейского города, хорошо оснащенного учебными заведениями, учреждениями торговли… Я получил удовольствие от этого знакомства. Мы полезно поговорили с ректором университета Аланом Урузмаговичем Огоевым. Мы можем совместно работать для того чтобы ваш классический университет и дальше поднимал свой престиж и мог функционировать на уровне столичного вуза. Затем я встречался со студентами и преподавателями университета. После этого была беседа с вашими предпринимателями, мы обменялись мнениями о том, как у них идут дела. С большой пользой провели время. Меня свозили в Куртатинское ущелье, много раз останавливались, любовались красотами, побывали в монастыре. Имели очень полезные беседы с министром по делам национальностей Асланом Аркадьевичем Цуциевым, который нас сопровождал.

– Евгений Григорьевич, с 1990-х годов наша экономика периодически сталкивается с разными кризисами, и всякий раз дается этому какое-то красивое объяснение. Сначала это была "голландская болезнь", потом "демографический крест". Сейчас говорят об "институциональной болезни"… Вообще, эти "болезни" излечимы?

– Они излечимы. Мы проходили очень тяжелый период. Я бы начал счет всем этим событиям в 1917 году, в связи с Октябрьской революцией и установлением власти большевиков. В годы НЭПа было некоторое их отступление от своей программы, они вынуждены были, после гражданской войны и попытки ввести "военный коммунизм", обратиться к частному бизнесу, торговле с деревней и так далее. Это продолжалось с 1921 по 1928 год.

Потом Сталин начал известную реформу, главное его намерение и цель – уничтожить в России остатки рыночной экономики, провести силами государства индустриализацию и "преобразовать" деревню, провести коллективизацию, на основе чего была создана социалистическая модель, или государственная модель, можно сказать, вертикаль власти. Это длилось с 1929 до 1938 г. при полной личной диктатуре. С 1956 года начались годы разоблачения Сталина, раскрытия его деяний, которые можно было квалифицировать как очень разрушительные для России. Но с еще одной сменой власти, когда Хрущева убрали, произошло некое восстановление и, в общем, мы жили по той модели, которая была сформирована Сталиным, вплоть до 1987 года, когда Горбачев начал свои либеральные реформы.

С 1973 года, когда повысились цены на нефть (а в Советском Союзе к тому времени были открыты большие месторождения нефти и газа), мы смогли увеличить экспорт нефти, остановить или скрыть те начавшиеся процессы, которые происходили в связи с кризисом административно-командной системы, и страна просуществовала в прежнем духе до середины восьмидесятых. С 1985 года началась подготовка реформ Горбачева, потом их проведение с 1987 года, а до этого мы с 1986 года почувствовали существенное падение – вдвое – цен на нефть, и это для Советского Союза были тяжелые времена.

Я обрисовал ситуацию, которая складывалась, начиная с 1917 года и до прихода к власти либералов во главе с Борисом Ельциным. Затем он привлек команду Гайдара, который стал готовить рыночную реформу, осуществленную, начиная с 1992 года. 2 января был издан указ о либерализации цен, это было достижением нашего времени, потому что мы избавились от постоянного дефицита, у нас появились рыночные механизмы сбалансирования спроса и предложения, наполнились магазины… Все это проходило довольно медленно, потребовало времени до 1997–1998 годов. Я назвал 1997 год, потому что в конце года инфляция была снижена до 11 процентов, и уже был небольшой рост.

Но затем на нас повлиял 1998 год. Причины: во-первых, выпуск облигаций ГКО, которые стали быстро падать в цене, во-вторых, это Азиатский кризис, и инфляция у нас подскочила с 11 до 84 процентов в 1998 году. Это казалось очень губительной ситуацией, правительство Кириенко было отправлено в отставку, были проведены дефолт и девальвация, отпущены цены (до конца 1998 года они увеличились на 24,5%). Это было много, но означало, что в России на рынках установилось равновесие и собственно с последних месяцев 1998 года, когда правительство возглавил Евгений Максимович Примаков, в экономике наметилось оживление.

Я отмечу также большую роль в том правительстве таких людей, как М. М. Задорнов, нынешний председатель правления ВТБ-24, тогда министр финансов, затем помощник Примакова А. А. Дынкин, Ю. Д. Маслюков, в прошлом первый заместитель Председателя Правительства СССР, председатель Госплана. К тому времени, когда все это происходило, он был очень видным деятелем КПРФ и занял должность первого заместителя председателя Правительства России. Тогда Примаков нуждался в КПРФ, поскольку эта партия имела большинство в парламенте. С другой стороны, Маслюков не был противником реформ, был привержен им. Эта команда в значительной степени остановила кризис в основном за счет развития рыночной экономики.

Затем произошел еще ряд смен правительства, потом была борьба за первое место после Бориса Ельцина. Ельцин ушел в отставку в конце 1999 года и представил стране свою кандидатуру нового президента – Владимира Путина.

– Как складывалась в эти годы ваша судьба?

– Я до 1998 г. работал в Правительстве России в качестве министра экономики и министра без портфеля (последний год), до этого работал в Правительстве СССР под командованием Леонида Абалкина, вместе с Григорием Явлинским в государственной комиссии Совмина по экономической реформе. Потом у нас возникли другие настроения, на II съезде народных депутатов были приняты решения о том, что надо отложить реформы, подумать. Союзный премьер Николай Рыжков дал задание Юрию Маслюкову, чтобы тот подготовил предложения, которые можно выдвинуть в ответ на решения II съезда народных депутатов СССР. Прошло 2 дня, Абалкин к тому времени написал записку на 5 страницах в адрес Михаила Горбачева. В ней он писал, что не согласен с тем, что намерено делать руководство. Это письмо осталось лежать в сейфе. Через два дня Абалкину позвонил Маслюков, сказал, что у них ничего не получается, что у вас наверняка что-то есть, и Леонид Иванович, честно вынув эти 5 страниц из сейфа, отправил их Маслюкову. Тот посмотрел и со своими коллегами одобрил, дал команду развивать.

В это время, в феврале 1990 года, у меня и Явлинского, я думаю, наступило самое главное событие в жизни: мы подготовили по поручению записку на 13 страницах, где были наши предложения по проведению реформ, а Маслюков по приезде Рыжкова вручил ему несколько подправленную бумагу. То есть он сообщил, что никакого положительного ответа на его задание мы дать не можем, и вот наши рекомендации в продолжение реформы. Рыжков посмотрел и… согласился!

После этого была разработана уже объемная правительственная программа, она была выставлена на рассмотрение президентского совета в апреле, там отвергнута, а Рыжков и Валентин Павлов (тогда министр финансов СССР) добавили свои идеи, отказались от либерализации цен, добавили повышение продовольственных цен в два раза и повышение цен на хлеб в три раза. С этими предложениями Рыжков выступил 24 мая 1990 г. на Верховном Совете СССР.

Его выступление вызвало негативный эффект. Товары стали еще быстрее пропадать из магазинов… Ельцин был уже избран Президентом РСФСР и через несколько дней после этого выступил с заявлением, что предложения Рыжкова не годятся, у них есть другие предложения, хотя реально у него не было других предложений. Он искал, и его коллеги предложили программу "400 дней", которая была подготовлена Григорием Явлинским с Михаилом Задорновым и Алексеем Михайловым. А Явлинский, к тому времени назначенный заместителем председателя Правительства РСФСР, вступил в контакт с академиком Николаем Петраковым, помощником Горбачева, и они вместе уговорили своих начальников сотрудничать. Работа началась, работали мы в августе. Я был снова приглашен, и мы подготовили программу "500 дней", которая в значительной степени повторяла первоначальную мартовскую, только что-то поправили с учетом последних достижений. К концу августа закончили, Верховный Совет РСФСР принял эту программу, а Верховный Совет СССР отверг.

Я не знаю, какие там были подпольные движения. Насколько мне известно, Политбюро атаковало Горбачева за его либеральные уступки. Явлинский ушел, я ушел позже, в апреле 1991 года в Союз промышленников и предпринимателей, к Аркадию Вольскому. А потом путч в 1991 году, победа Ельцина, к нему был приглашен Егор Гайдар, и они приступили к разработке программы, которая и начала осуществляться со 2 января 1992 года. Она была близка к нашим "500 дням".

С начала 2000-х годов новый президент Владимир Путин предложил на встрече с предпринимателями определенную формулу взаимодействия: вы работаете в экономике и не вмешиваетесь в политику, мы работаем в политике и не вмешиваемся в экономику. Такой период равновесия продолжался до 2003 года, потом вслед за уходом с арены Владимира Гусинского и Бориса Березовского был арестован Михаил Ходорковский. Это породило определенный уровень недоверия между бизнесом и правительством, государством. После этого мы наблюдали повышение цен на нефть, бюджет получил серьезное подкрепление, и так продолжалось с 2003 по 2008 год.

Я называю этот период восстановительным ростом, потому что, действительно, за этот период объемы производства, в особенности, объемы стоимости валового внутреннего продукта существенно выросли, мы восстановили уровень 1990 года. Инфляция пошла на убыль, цены снизились к 1993 году до 12 процентов. Примерно на этом уровне до 2008 года инфляция находилась. Инфляцию не сняли, но все-таки быстро росли объемы производства. А затем подошло такое время, когда автоматические возможности увеличения производства закончились.

Начало этим процессам положили митинги и демонстрации после парламентских выборов 2011-го года, и перед руководством страны встало два варианта, из которых надо было выбрать. Один вариант в значительной степени зафиксирован в президентском послании Дмитрия Медведева, с которым он выступил 22 декабря 2011 г. Затем в марте был избран Путин, в подготовке к выборам он опубликовал несколько программных статей, которые продолжали линию Медведева, потом были майские указы, и это была как бы определенная демонстрация выбора курса на возобновление рыночных реформ. После этого 6 мая произошло событие на Болотной площади, начались нападки на сторонников либерализации, и так далее. Некоторое число участников были отправлены под суд, по решениям суда они 3–4 года провели в тюрьме, затем был принят закон о введении понятия "иностранный агент" и так далее, и началось как бы испытание второго варианта. Я имею в виду направление в сторону возвращения к политическому курсу Владимира Путина, до того как он покинул пост президента в 2008-м году.

Этот курс получил продолжение в 2014 году с присоединением Крыма, событиями на Донбассе, последовавшими санкциями, падением цен на нефть на мировом рынке почти в два раза. Мы оказались в состоянии серьезного кризиса. Он выразился в том, что началось резкое падение курса рубля по отношению к доллару – почти вдвое в осенние месяцы 2014 года. Затем решения Эльвиры Набиуллиной, председателя Центрального банка РФ, о переходе на плавающий курс рубля, установление "ключевой ставки" ЦБ на уровне 17%, а затем, еще через неделю, падение рубля остановилось. Есть разные мнения по этому поводу. Я считаю, что это умный и мужественный поступок женщины. Это было в значительной степени, с точки зрения финансового рынка, нашим спасением, но дальше тоже надо было двигаться!

Произошел экономический спад 2015 года. В конце 2016 года началось умеренное увеличение производства, восстановление в небольшой степени возможностей определенной части предприятий, но по итогам года наши результаты были в минусе 0,2 процента. Прошел первый квартал 2017 года, окончательных официальных итогов пока нет, но в докладе Внешэкономбанка говорится, что есть даже небольшой прирост, что увидим, когда Росстат издаст результаты.

Чего лично я ожидаю? Без крупных структурных перемен мы будем иметь либо спад, либо стагнацию, в крайнем случае, скорость роста будет в районе 1-го процента. Не берусь предсказать, какой конкретно сценарий сложится, но нас не устраивает ни один. Потому что сейчас уровень роста в развитых странах превышает 1 процент, и это означает, что мы будем находиться в положении нарастающего отставания.

Мы должны учесть тот факт, что у нас будет снижаться численность населения, в том числе трудовых ресурсов, и если мы хотим добиться позитивных результатов, нам обязательно надо резко поднять производительность труда. Повышение производительности должно составить примерно на 1 процент больше, чем рост ВВП. Других способов повышения валового внутреннего продукта у нас не остается. Рост производительности – это решающий фактор. Самое главное, что эти перемены должны опираться на серьезные изменения в структуре экономики. Это принципиально важно. Как там сложится, поживем – увидим, но у меня нет ощущения, что работа Алексея Кудрина и его команды будет достаточно смелой, и еще вопрос, насколько ее примут.

– Евгений Григорьевич, наш регион относится к числу дотационных. Экономика во многом зависит от федеральных субвенций, трансфертов, пытаемся заместить коммерческие кредиты правительства на бюджетные кредиты… Ваши коллеги по Высшей школе экономики, в частности, Наталья Зубаревич, говорит о том, что без институциональных реформ дотационные субъекты не смогут выжить. Какой-то есть рецепт для того, чтобы остаться на плаву?

– Я встречался с вашими предпринимателями. Они оставили довольно хорошее впечатление, хотя очень жаловались на постоянное давление со стороны чиновников. Это общая проблема для всей России, не только Осетии. Но посоветую сконцентрировать внимание руководства республики на том, чтобы вы начали работу и добились разрешения на повышение уровня местного самоуправления. Чтобы в меньшей степени вмешивалась федеральная власть в ваши собственные дела. С другой стороны, чтобы республиканское правительство меньше вмешивалось в дела городов и муниципалитетов. В таком положении, как вы, находится большое количество субъектов, и подобные меры придется принимать. Я надеюсь, они будут и в программе Кудрина.

Нужно решать проблему сокращения участия государства в развитии экономики и расширения возможностей рынка. Как там все получится, как все будет происходить, я сейчас предсказать не могу, но, с моей точки зрения, – это абсолютно необходимо, и чем быстрее эти шаги будут предприняты, тем больше у нас будет возможностей, в том числе и здесь, в Осетии.

Я, кстати, своим коллегам и предпринимателям, размышляя над их выступлениями, предложил добиваться того, чтобы вам позволили проводить какие-то эксперименты в области организации местного самоуправления. Тогда правительство республики и руководства городов, муниципалитетов смогут устанавливать свои налоги. И тогда можно будет предложить предпринимателям меньшие ставки налогов, они будут получать больше прибыли, но одновременно больше будут давать продукции, и доходы бюджета не сократятся. Это мое предложение.

На мой взгляд, сейчас федеральное правительство тоже находится в трудной ситуации, и помогать отсталым регионам ему некогда. Это существенное предложение и с точки зрения федеральных властей. Потому что эта федерализация реально означает, что у нас вместо государственной централизованной экономики будет федеральная экономика с разделением по уровням налогов федеральных, региональных и местных.

– Тогда же не будет вертикали власти!

– Да! Вот именно!